Про бартека (польская сказка)

Жил в одной деревне парень, звали его Бартек. Был он добрый, вежливый, неглупый, симпатичный, но чудовищно бестолковый. За что ни брался, ничто у него не ладилось, никакая наука в него не шла, в любой игре он всегда проигрывал - но всегда улыбался и не переставал надеяться на лучшее. И чувствовал себя не таким как все, а как бы заколдованным принцем, или замаскированным волшебником, или рыцарем в изгнании. Потому-то и считался он в деревне пустомелей, недотёпой или просто дурачком.

Дожил Бартек с таким понятиями аж до двадцати двух лет. Ровесники его уже все переженились и делом занялись, а Бартек всё гулял да бездельничал. Отец его помер давно, а мать на него никакого влияния не имела. Она совсем простая была, только и умела, что работать с утра до ночи да Божьей Матери на своего непутёвого сына жаловаться.

Однажды Бартек с гулянки раньше обычного вернулся и подслушал, о чём мамаша Божью Матерь просит. И стало ему стыдно - не за себя, за маму. Что за примитивная женщина! не чудес для сына вымаливает, не славы, не богатства, а всего-то навсего хорошую работу да умную жену! И ведь допросится: пройдёт ещё год-другой, и появятся у Бартека и работа, и жена, и детишки, и хозяйство… И будет он таким как все, и тогда уже не на что будет надеяться.

И стало Бартеку ясно, что никаких чудес он в деревне не дождётся. Собрал он потихоньку свои вещички и на рассвете отчалил в большой город за лучшей долей. Не посмотрел, что апрель на дворе, не подумал, что до города сотня вёрст по грязи да бездорожью - просто взял и пошёл.

Только за околицу вышел - а там поперёк всей дороги преогромная лужа! Разлилась как море, а на другом берегу старушка топчется, маленькая такая, сухонькая, вся в чёрном, вроде как монашка. Высматривает, как бы лужу перейти, да всё никак ничего не высмотрит.

Разулся Бартек, штаны засучил и пошёл по дороге вброд. До старушки добрался и говорит: "Здравствуйте, бабушка! А не помочь ли вам переправиться?" Она отвечает: "Помоги, внучек, век тебе буду благодарна".

Взял её Бартек на закорки и понёс, а по пути расспросить попытался, кто она да откуда. Да только старая неразговорчива оказалась, отвечала коротко и непонятно. "Как зовут вас, бабушка?" - "Меня не зовут, я сама прихожу". - "А куда путь держите?" - "К тебе домой". - "Так вы, наверно, нам родня?" - "Никому я не родня, но всякого в свой черёд навещаю".

Озадачился Бартек и не заметил, как донёс старушку почти до самой деревни. Тут он остановился, ссадил её на дорогу и осведомился напоследок: "А не скажете ли мне, бабушка, что за дело у вас в нашей деревне?" А она ему в ответ: "О том узнать не торопись, а лучше ступай, куда шёл. Придёшь в трактир с оленьей головой, увидишь там человека, который трижды за один обед платит. Просись к нему в ученики, он тебя всему научит. А я потом тебе во всём подсоблю".

Пришёл Бартек в город. Трактир с оленьей головой почти сразу нашёл: стоял он прямо у городской заставы. Бартек в трактир вошёл и у полового спросил: "А не заходит ли к вам человек, который за один обед три раза платит?" Половой рассмеялся: "Зашёл вот сегодня, да никак не уйдёт. Три раза я его будил, и все три раза он по счёту платил. И в четвёртый раз заплатит: денег у него куры не клюют".

Поглядел Бартек - а там за столиком в углу, лицом в пустой тарелке, дрыхнет дядька, прилично одетый, но весьма помятый, явно уже пару дней дома не ночевавший. Удивился Бартек и сказал половому: "Фу ты, пьянь-то какая! А мне вот посоветовали к нему в ученики поступить…" Половой ответил: "Дело тебе посоветовали. Дядька-то пьян, да умён: это же Рышард Рыцынский, лейб-медик самого воеводы!"

Как услышал это Бартек - сразу к пьяному кинулся, растормошил его и домой отвёл. Проспался лекарь и обнаружил поутру в своём доме незнакомого хлопца. "Кто ты такой?" - спросил. А Бартек ему на это: "Неужто не помните, пан Рыцынский? Вы же меня вчера в ученики взяли".

Лекарь улыбнулся: "Ну, коли так, ученичок, то принеси мне похмелиться!" А похмелившись, снова улыбнулся и спросил: "И кто же это тебе посоветовал у меня учиться?"

Рассказал ему Бартек всё как на духу. Пан Рыцынский задумался и ещё выпил. А потом сказал: "Не знаю я эту бабку, и не знаю, откуда она меня знает - но она про меня всей правды не знает. На самом деле я не лекарь, я шарлатан. Только четыре лекарства изучил: липовый чай, маковый отвар, касторку да конопляную настойку. Ими от всех болезней и лечу; а знаменитым я стал, потому что голос у меня уверенный, лицо умное и осанка вельможная. Этому я тебя научить могу, а лекарскому делу у кого-нибудь другого учись".

Подумал Бартек - и решил всё-таки старуху послушаться и у пана Рыцынского остаться. А лекарь-шарлатан и не возражал, он давно в помощнике нуждался. И стали они вместе медицинские спектакли разыгрывать, то у себя в кабинете, то на выезде. Бартек докторские повадки быстро перенял - он хоть и бестолковый был, но для такой науки большого ума не надо.

Однажды приехали они к больному - а рядом с его постелью чёрная старуха стоит! Та самая, которую Бартек через лужу перенёс! Увидел её Бартек и прошептал: "Здравствуйте, бабушка!" А она ответила: "Здравствуй и ты, внучек. Неужто до сих пор не понял, кто я такая?"

Бартек не понял, но догадался - и стоит, глазами хлопает, слово вымолвить боится. А старуха говорит: "Не бойся, а запоминай. Если рядом с больным меня не видно - значит, хворь у него пустяковая, от чистого воздуха выздоровеет. Если я у него в ногах стою - значит, болезнь серьёзная, но есть от неё лекарство, и я тебе про него расскажу. А если увидишь меня у него в головах - знай, что он болен неизлечимо, и жить ему недолго осталось. В этом случае сразу родственникам говори, чтобы священника звали и гроб заказывали".

И встала у больного в головах. А пан Рыцынский её не видит и продолжает умничать: болезнь, дескать, не простая, но мы её вылечим. Отвёл его Бартек в сторонку и пересказал старухины слова. Лекарь на него с подозрением посмотрел, потом проверил склянки с маковым отваром и конопляной настойкой, а потом промолвил: "Знаешь, Бартек, даже если это правда - всё равно не могу я этим людям сказать, чтобы гроб заказывали. Это ж люди не простые, воеводина родня. Так что мы больному сейчас ложку мака дадим, а там видно будет".

Бартек переубеждать его не стал, а вечером собрал потихоньку свои вещички и уехал в столицу. Про пана Рыцынского он с тех пор ничего не слышал, никому не рассказывал и даже не вспоминал. Открыл Бартек свою практику, и очень скоро огромную известность приобрёл. По всей стране разговоры пошли о молодом лекаре, который больных никогда не осматривает и диагноз никогда не ставит, а просто поглядит в пустоту и скажет: лечите его так-то и тем-то. Начинают больного лечить, и он выздоравливает, даже если при смерти был. Но если молодой лекарь скажет: зовите священника и гробовщика - значит, больному уже никто не поможет. Уважали люди Бартека и побаивались; а учёные доктора его не любили и бранили, но всякий раз на консилиум звали, если сами в болезни разобраться не могли.

Однажды у князя дочка занемогла: без видимых причин в постель слегла и в оцепенение впала. Княжеские медики над ней неделю бились, да так ничего и не добились. Послали за Бартеком. Он приехал и видит: лежит в постели девица красоты неописуемой, настоящая принцесса из сказки. А в головах у неё старуха стоит и на Бартека смотрит.

Бартек ужаснулся: "Зачем вы здесь, бабушка? Поглядите: девица ведь молодая совсем, ей ещё жить да жить". А старуха ответила: "Кому жить, кому умирать - это не тебе решать. Скажи-ка лучше князю, чтобы к похоронам готовился". Бартек взмолился: "Бабушка, бабушка, неужто ничего нельзя сделать, чтобы девица в живых осталась?" Старуха отрезала: "А какая тебе в том забота? Кто живёт, тот умирает. И девица твоя умрёт - не сейчас, так потом". Бартек возразить попытался: "Так, может быть, лучше потом, чем сейчас?" Но старуха ему в ответ: "Раньше было рано, потом будет поздно. А сейчас ей самое время".

Долго Бартек старуху упрашивал, но она всё своё твердит: зовите, мол, священника и гробовщика. А в комнате у больной княжны важные люди собрались: и отец её, и мать, и жених, и подруги, и все на Бартека с надеждой смотрят. И перешёптываются между собой: чудно им, что лекарь пустоту бабушкой называет.

И тут Бартек смекнул, что ему надо делать. Схватился за кровать и повернул княжну ногами к старухе! Старуха головой покачала, кровать обошла и снова у княжны в головах встала. А Бартек снова кровать повернул - и снова, и снова, и снова…

В конце концов умаялась старуха, запыхалась и рассердилась. И проскрежетала: "Ну, прощай, внучек. Не увидишь ты меня больше. А как время твоё придёт, будешь ты меня искать, да не найдёшь, будешь звать, да не докличешься".

И исчезла. И в тот же миг княжна глаза раскрыла, на постели села и пролепетала: "Ой! А что это со мной было?" Тут все её обнимать кинулись, и случился во дворце неожиданный праздник. А вскоре там и свадьбу сыграли: вышла замуж княжна за молодого графа. Бартек на свадьбе почётным гостем был, и граф его щедро наградил - подарил карету и четвёрку лошадей. И князь ему пенсию назначил, и звал его к себе в придворные лекари, да только Бартек отказался. Он ведь понимал, что никого лечить не сможет, если старуху видеть не будет. Да и не хотелось ему никого лечить: княжна-то воскрешённая на него даже не взглянула, и спасибо ему не сказала, и оказалась вовсе не сказочной принцессой, а спесивой и глупой девчонкой. Пусть лекарь её с того света вытащил - всё равно он ей не ровня; и за что его благодарить, если это его работа?

Пожил Бартек в столице ещё немного - и решил на родину вернуться. Построить дом, жениться на хорошей простой селянке и дожить свои дни сытым барином, в покое и достатке. А что ему ещё остаётся, коль скоро он не заколдованный принц, не рыцарь и не волшебник? Он и так в своей жизни много достиг, выше всех односельчан поднялся, мама будет довольна.

Приехал - а вместо деревни пожарище, бурьяном поросшее. Прошла, говорят, по деревне чёрная смерть - половину жителей выкосила, остальные разбежались. А следом прошла карантинная команда - хаты пожгла, трупы в яму сволокла, негашёной известью засыпала. И нет теперь у Бартека ни дома, ни мамы, ни односельчан - только память и пепел.

Тут-то и вспомнилось Бартеку, как старуха по краю лужи топталась. А ведь не полезла бы она в воду - постояла бы маленько да и пошла бы прочь… Но подвернулся ей услужливый дурак, подставил свою спину, приволок в родную деревню! Ну, и к чему такому дураку теперь на свете жить?

Стал Бартек старуху звать, да так и не докликался. Сел он тогда в карету и поехал её искать. Говорят, что до сих пор та карета по свету ездит: старая, обветшалая, на катафалк похожая, и везут её четыре чёрных клячи, одна другой страшнее. Увидев её, надо сразу отвернуться, перекреститься и сплюнуть через левое плечо. И никому об этом не рассказывать, иначе беда будет.