Седьмой рассказ Бетала

- "Родился я в городе Пу`ри, в простой бра`хманской семье, но при чудесных обстоятельствах. Отец мой умер в девять лет. Мать моя в восемь лет овдовела, но решила хранить верность покойному мужу до конца своих дней. Когда она вошла в детородный возраст, отец спустился к ней с небес и провёл с ней ночь. И она забеременела и меня родила, вот такое было чудо. Его даже в храмовую летопись занесли, а меня иногда показывали паломникам как живую иллюстрацию. Звали меня тогда Девада`тта – то бишь, "дарованный богами".

Дедушка мне каждый день про отца рассказывал - какой он был честный, умный, благочестивый и со всех сторон совершенный. Я очень старался быть на него похожим, и у меня это почти всегда получалось! И юность моя была образцовой: я женился, выучился, служил в храме Джаганна`тхи, произвёл на свет двоих сыновей. И ни разу свой город не покидал, и даже от храма далеко не отходил. Храм-то в Пу`ри как целый город, библиотека в нём на много тысяч корзин, и еды в нём каждый день готовят на много тысяч человек, и посещают его существа изо всех четырнадцати миров – не только люди, но и духи, и демоны, и даже боги! Дедушка говорил, что все тайны Вселенной можно узнать не выходя из храма – надо лишь внимательно смотреть и слушать.

С детства я коллекционировал истории – в основном, из тех, что паломники рассказывали. Записывал их на пальмовых листочках, складывал в коробочки – со временем накопилось примерно полкорзины. Слушать их любили все мои домашние, особенно дедушка. Он, по старости, ходил уже с трудом, к Джаганна`тхе выбирался редко – но ум его был ясен до самой смерти. К каждой моей истории он с лёгкостью подбирал стихи из священных писаний, которые как будто про неё были писаны и всё в ней расставляли по местам. И всякий раз выходило примерно одно и то же: жить надо правильно, и тогда всё будет правильно; а если сделал что-то неправильно – исправь ошибку и живи правильно. И тогда всё будет хорошо, а в будущей жизни станет ещё лучше.

Я преклонялся перед дедушкиной мудростью и старался всегда поступать правильно. В двадцать два года я, как примерный сын, отправился в Га`йю, чтобы совершить там Пи`нда Даан для моего покойного отца. Отец мой в этом обряде не то что бы слишком нуждался: сразу после смерти его взяли на небеса Брахмы. Жил он там более чем хорошо, но я хотел, чтобы ему стало ещё лучше. Я надеялся, что моя молитва поможет ему обрести мо`кшу - ну, то есть, слиться с Изначальным Бра`хманом и уже не рождаться впредь ни в одном из материальных миров.

И вот я, значит, прибыл в Га`йю, нашёл уединённое место над рекой Ниранджаной и приступил к совершению обряда. И – представь себе, Викра`м! – почти сразу же увидел отца. Он спустился с небес и пришёл ко мне прямо по воде – безупречный юный бра`хман, окружённый неземным сиянием, распространяющий вокруг себя приятную прохладу и аромат жасмина. Я поклонился и протянул ему жертвенный рис –

но тут мою спину обожгло печным жаром, с берега потянуло падалью, и тяжелая рука легла мне на плечо, и хриплый голос воскликнул: "Эй, панди`т! Прекращай воровать мою еду! Девада`тта мой сын, и он должен приносить жертвы только моему роду!"

- Ступай обратно в ад, Бхи`масе`на, - возразил ему юный бра`хман. – Ибо сказано в шастрах: "Всё, что выращено на поле, принадлежит хозяину поля". Девада`тта плод моего поля, он сын моей жены, он родился в моём доме. Он должен приносить жертвы моему роду".

- Ступай обратно в рай, Картиккея`! – насмешливо бросил Бхи`масе`на. – Пока ты распевал киртаны с небожителями, твоя вдова стала моей женой. Я прихожу в её сны и мы отлично проводим ночи – а тебя она лишь поминает по привычке в своих молитвах. Я сделал ей ребёнка – а что сделал для неё ты?"

- Разбойник способен сделать только разбойника, - возразил бра`хман, – но Девада`тта ни в чём не похож на разбойника. Он изящен, благочестив, смиренен и любезен господу. И ты утверждаешь, что это твой сын? Да ты сошёл с ума, вздорный дух! Убирайся, не порть себе карму".

- Карма у меня и без того хуже некуда, - сказал разбойник, - а на сына я всё-таки посмотрю.

И на воду вышел отвратительный призрак – грязно-коричневый, сочащийся гноем, с выклеванными глазами и сломанной шеей. Он уставился на меня пустыми глазницами, ткнул в меня пальцем и захохотал:

- Один в один как я! А ну, сынок, угости меня кашкой!

Я окаменел, прижав к себе горшочек с рисом. А разбойник принялся меня уговаривать:

- "Угости, сынок, угости – ему-то, небось, дома каждый день насыпаешь? Так от него не убудет: он и без того уже в раю. А я, как видишь, голодный дух, от меня в мире одни неприятности. Кошмары, безумие, выкидыши, чума, холера – всё это мои дела, я не скрываю. Но ты ведь запросто можешь избавить мир от этого зла! Просто покорми меня – и я обновлюсь, очищусь, вознесусь на небеса и перестану пакостить. Если я тебе не по нраву, то подумай о том, скольких ты людей этим спасёшь. А панди`та потом покормишь, он и подождать может".

Я заколебался. Мне показалось, что призрак в чём-то прав: он действительно нуждается в моей жертве гораздо больше, чем сияющий полубог из рая Брахмы. Но моё ведическое образование тут же подсказало мне нужную мантру, и я прочёл её двенадцать раз и очистил разум от искушения. И отвернулся от Бхи`масе`ны, как будто его и вовсе не было, и вручил Пи`нда Даан бра`хману Картикке`е.

Брахман улыбнулся и произнёс пять коротких слов, от которых разбойника будто ветром сдуло. И благословил меня, и ушёл в сияние, разлившееся над рекой. Я понял, что он обрёл мо`кшу - и уехал из Гайи с чувством выполненного долга. Я должен был бы радоваться и ликовать – но явление Бхи`масе`ны испортило мне весь праздник. Всю дорогу я думал: а не вернуться ли в Га`йю? не совершить ли Пи`нда Даан для этого бесприютного духа? Но всё же не вернулся – решил сперва спросить совета у дедушки.

Однако дедушка не смог мне ничего посоветовать. Едва услышав про разбойника, он помрачнел, напрягся, затеребил свой бра`хманский шнур, а потом вдруг схватился за сердце и завалился набок. И умер в тот же вечер, не приходя в сознание.

Я заговорил о Бхи`масе`не с матерью. Она долго отмалчивалась и уводила разговор, но наконец расплакалась и призналась: "Да, этот разбойник был моим единственным мужчиной. Он изнасиловал меня, когда мне было шестнадцать лет. От него я забеременела и родила тебя. Но старик велел про него молчать, и всем наврал, что ты сын Картиккеи`. Если бы он сказал правду, тебя не допустили бы учить Веды и служить в храме".

Пришлось мне снова срочно ехать в Га`йю. Брахман, который солгал по вопросам родства, низвергается в ад вниз головой в кромешной тьме – ясное дело, я не хотел для дедушки такой судьбы. Примчался я на берег Ниранджаны – а дедушка мой, как ни в чём не бывало, спустился ко мне с небес Индры. "Я говорил людям правду и одну только правду, - заявил он, - но я не говорил неприятную правду. Ибо сказано в Шастрах: "Да возглашает правду, да возглашает приятное; да избегает неприятной правды, да избегает приятной неправды". Следуя этой дхарме, я сообщил только о том, что ты сын Картиккеи`, и эта правда была всем приятна. Люди пересказывали её друг другу и, обойдя город, она превратилась в чудо. И в этом тоже была своя правда. Чудеса у нас в городе случаются каждый день, а разбойники заходят раз в десять лет. Воистину, легче поверить в чудо!"

И дедушка принял мою жертву, и благословил меня, и тоже ушёл в Ясный Свет. А на другой день я всё-таки совершил Пи`нда Даан для Бхи`масе`ны. Я надеялся отправить страдальца подальше отсюда, в какой-нибудь из лучших миров – но не тут-то было! Сожрав мой рис, Бхи`масе`на раздулся примерно втрое, покрылся огненной шерстью, стал зубастым и клыкастым – в общем, из призрака превратился в демона. И захохотал, и закричал: "Спасибо тебе, сынок! На неделе в гости к тебе нагряну!" – и со свистом вылетел из святого места, как будто сам воздух вытолкнул его из себя.

Я поспешил домой, переполненный дурными предчувствиями. Они оказались не напрасными. Вернувшись, я увидел, что мёртвый разбойник уже в моём доме и вовсю общается с моим старшим сыном. Мать была в глубоком обмороке, жена с младшим прятались в сарае. Я велел демону убираться и впредь держаться от нас подальше. "Встречаться с потомками – моё святое право, - возразил он. – Даже боги не в силах мне это запретить! Не бойся сынок, я не сделаю вам ничего плохого. Я, наоборот, хочу помочь вам выбраться из нищеты и стать большими людьми в этом мире".

Спорить с ним было бесполезно, и я обратился за помощью к господу Джаганна`тхе. В тот же день Бхи`масе`на исчез, но не бесследно. Моя мать не выдержала потрясения и вскоре умерла, а старшего сына с тех пор как будто подменили. Он совсем отбился от рук: стал прогуливать уроки, шлялся целыми днями у моря, я`кшался с рыбацкими детьми и даже ел рыбу! Вскоре я заметил, что он сделал себе лук и стрелы. Я сразу сообразил, откуда ветер дует. Вызвал его на разговор: и точно! После рассказов Бхи`масе`ны он возненавидел бра`хманскую жизнь и захотел стать вожаком разбойников.

Ему было всего десять лет, и я не стал его наказывать. Я лишь напомнил ему, что разбойник больше похож на животное, чем на человека. Он скитается в лесах, спит на земле, ест что попало, и никто не пустит его на порог – никто не любит разбойников. Брахман же приятен людям и богам, приютить и накормить его каждый почитает за честь… ну, и всё такое прочее. На другой день сын сбежал из дома – должно быть, решил проверить, каково оно жить в лесу и спать на земле. А в лесу его задрал тигр, и мне пришлось долго молиться, чтобы вытащить его из мира голодных духов.

Отныне все мои надежды были только на младшего. Он в бандиты не стремился, учился хорошо и вёл себя примерно. И моя жизнь помаленьку вошла в привычную колею. Я, как и прежде, служил в храме, коллекционировал истории и рассказывал их своим домашним. Когда мой сын женился, я поведал ему историю Бхи`масе`ны, не избегая никаких неприятных подробностей. И сын сказал "Джай Джай Джаганна`тх! Как хорошо, что господь избавил нас от разбойника!"

И мы отдыхали до тех пор, пока однажды к нам не пожаловали гонцы от кутта`кского раджи. У них там в принцессу вселился демон, которого они никак не могли выгнать. Он смеялся надо всеми заклинателями и кричал, что победить его способен только Акиле`ш, сын бра`хмана Девада`тты из Пу`ри. Акиле`ш мой поехал с ними и одним касанием излечил принцессу. За это его богато наградили, а вскоре позвали изгонять демона в другой княжеский дом. Он и там преуспел, и тоже получил награду. И в двенадцать лет стал популярным экзорцистом и главным кормильцем нашего семейства.

Я-то быстро догадался, как зовут этого демона. Попытался открыть глаза сыну – но выяснилось, что он об этом знает с самого начала. Ему приснился старший брат и объяснил все подробности предстоящего дела. И сказал ещё, что если в дело будут вмешиваться какие-то другие демоны, Бхи`масе`на сам с ними разберётся. Все обязанности Акиле`ша – это возлагать руки на одержимых и получать подарки. И теперь у него до самой смерти не будет никаких других забот.

Мне это предприятие показалось очень сомнительным, а пуще всего не нравилось, что в нём замешан Бхи`масе`на. "Не верь демону, - предупредил я сына, - он непременно тебя обманет". – "Я не верю демону, - возразил сын, - я верю господу Джаганна`тхе. Господь приказал ему держаться от нас подальше – вот он и улетает, как только меня увидит. Ты и сам бы мог изгонять его не хуже, чем я".

Я попробовал – но у меня получилось гораздо хуже. Демон улетал при моём приближении и возвращался, как только я отойду достаточно далеко. Возможно, он был сердит за то, что я нажаловался на него Джаганна`тхе. А сын мой шёл от победы к победе, и слава его росла с каждым днём. Он не загордился, не забросил учёбу – он оставался примерным сыном, разговаривал со мной и почтительно и всякий раз, когда его звали изгонять беса, спрашивал у меня благословения. И я не мог запретить ему помогать людям – меня бы возненавидели во всей округе, да и Акиле`ш бы меня не понял.

Со временем я стал чувствовать себя лишним в его доме. В шестнадцать лет сын уже не нуждался ни в моей помощи, ни в наставлениях, и даже мои истории слушал лишь из вежливости. И в храме меня уже величали не "чудесно рождённым Девада`ттой", а "отцом могучего Акиле`ша". В общем, когда у него родился сын, я объявил, что семейный этап моей жизни закончен - и отправился в долгое паломничество по святым местам.

Было мне тогда около сорока, и поначалу мне пришлось очень трудно. До Га`йи моё тело ещё кое-как доскрипело, а дальше пошло вразнос. В Варана`си я приплёлся полумёртвый: ноги отказывали, сердце еле билось, желудок горел огнём. В довершение всех бед, у меня разыгрался чудовищный понос. Мои попутчики испугались заразы и бросили меня над Гангой недалеко от кремационной площадки. И там я скоропостижно умер, даже помолиться не успел. Местные жители собирали мне на похороны, натащили преизрядную кучу дров, но они мне не понадобились. Через четверо суток я ожил и дрова унесли к какому-то другому покойнику.

Я смотрел, как его жгут, и тихо радовался, что это не я. После смерти мне очень захотелось жить – не где-то в будущем на небесах Брахмы, а прямо здесь и сейчас, в этом родном и уютном теле. И расхотелось терпеть какие-бы то ни было неудобства ради спасения души. Я понял, что она не имеет со мной ничего общего. Она гостит во мне, а потом уйдёт к кому-нибудь другому и даже имя моё забудет напрочь. А все мои знания, умения, воспоминания – то есть, всё, из чего я состою – погибнут вместе с телом и больше никогда не возродятся! Так какая мне разница, куда полетит после этого моя бессмертная душа и в кого она воплотится? Меня-то при ней уже не будет, меня вообще нигде не будет! И все посмертные кармические проблемы – это уже чисто её проблемы. Как хочет, так пускай и выкручивается!

И я проникся безмерной любовью к своему телу. И попросил у него прощения за былые обиды и пообещал, что никогда больше не буду пренебрегать его потребностями. Что оно захочет, то я буду делать, а чего не захочет, того не буду. И до самой смерти я соблюдал этот приятный обет.

Домой я не вернулся и ни в какой храм служить не устроился. Я стал профессиональным паломником - но не аскетом, а, скорее, странствующим панди`том. Я отрастил волосы и бороду, обзавёлся внушительным посохом, и на вопрос "Кто твой бог?" отвечал всегда по-разному – в зависимости от места, где находился. В вайшна`вских местах я малевал на лбу вайшна`вский тила`к, в шиваитских - шиваитский, и про любого бога мог рассказать больше, чем знали самые верные его поклонники – я ведь был очень начитанным и наслушанным по божественным темам. Подавали мне охотно и щедро, часто звали совершать обряды и приглашали на кормления бра`хманов. Голос у меня был красивый, женщины просто млели. Сезон дождей я обычно пережидал у какой-нибудь благочестивой купеческой вдовы, и мне всегда удавалось убедить женщину в том, что подарить любовь божьему страннику – это не грех, а большая крамическая заслуга.

Девада`ттой я уже не назывался – теперь меня звали Шри Бета`л. "Бета`лом" на востоке называют веталу (живого мертвеца). Такую кличку мне дали ещё в варана`сском а`шраме, где я отлёживался и отъедался после смерти – а я подхватил её и превратил в легенду. Люди спрашивали: "Откуда такое странное имя?", и я рассказывал им о своём чудесном воскресении. Конечно, всю правду я им не раскрывал – я говорил, что посетил все четырнадцать миров, и подробно описывал каждый из них. После этого слушатели проникались глубоким уважением и даже начинали подозревать во мне сверхъестественные способности. И мой авторитет сразу вырастал до небес.

Пешком я больше не ходил, передвигался с караванами или на кораблях. Объездил всю Индию, и в родном городе тоже бывал проездом. Там меня уже не узнавали даже по голосу. У земляков я выяснил, что моя семья считает Девада`тту умершим – ну что же, в некотором смысле он действительно умер. Акиле`ш вскоре после моей смерти перебрался в Кутта`к и мать туда перевёз. Он стал придворным панди`том кутта`кского раджи, и жилось ему, должно быть, очень неплохо. Я от души за него порадовался, но навещать его не стал.

Путешествия бодрили моё тело и шли ему на пользу, но лет после семидесяти оно внятно сказало "Хватит!", и я к нему прислушался. Я сел на корабль и поплыл в Варана`си. Там жила одна странноприимная вдовушка, у которой я рассчитывал дожить остаток своих дней.

В пути нас застигла буря. Меня смыло за борт и я камнем пошёл ко дну. Наглотался воды, почувствовал, что душа моя вот-вот погаснет – и из последних сил рванулся наверх. Вынырнул и закричал: "Спаси меня, господи Джаганна`тха!" И тут что-то выдернуло меня из воды и подняло над волнами!

Я повис над рекой - и замер в изумлении. Я был как будто посреди широкого рынка, только вместо людей там толпились духи, демоны, предки, полубоги, неопределившиеся души вроде меня и много чего ещё. Двигались они во все стороны сразу, но меня как-то мягко обтекали. А кругом был виден простор без горизонтов, ближе ко мне голубоватый, дальше синий, а ещё дальше чёрный, и где-то в черноте плавали сияющие диски иных миров. А моё тело лежало на дне Ганги, и я тоже это видел – вода вдруг стала прозрачной как воздух. Тело было мертвее мёртвого, сомневаться не приходилось.

Но я-то не умер! Наоборот, я чувствовал себя живее чем обычно – как будто заново на свет родился! Это открытие повергло меня в ужас: ведь последние тридцать лет я нимало не заботился о своей посмертной судьбе. Я только и делал, что удовлетворял желания своего тела – наверняка это не лучшим образом сказалось на моей карме! И я принялся вспоминать, много ли успел нагрешить за эти годы – а тем временем меня обступило множество мелких духов, и все они наперебой предлагали проводить меня в "лучший из миров". Я отгонял их и ждал, когда же за мной придут слуги господа Ямы. Но они всё не появлялись, и тогда я решился действовать на своё усмотрение. Помолившись ещё раз Джаганна`тхе, я устремился к ближайшему из сияющих дисков. Лететь оказалось неожиданно трудно, холодно и далеко – но я всё летел и летел, ободряя себя тем, что теперь у меня впереди целая вечность, когда-нибудь да и долечу.

Внезапно мой путь преградила огромная толпа вооружённых демонов. Самый крупный из них показался мне знакомым – ну да, это был Бхи`масе`на! Размахивая кнутом, он закричал:

- Эй, куда разогнался? В райские миры захотел? А ну брысь к голодным духам, вдовий приживала! Там твоё место!

Я сделал вид, что не узнал его, и ответил как можно более властно:

- Уйди с моей дороги, демон! Не тебе решать, куда мне сейчас направляться! Если кто-то и вправе меня судить, то это только Яма, повелитель мёртвых!

- Судить тебя буду я! – воскликнул демон. – Я твой отец, а ты мой непочтительный сын. Ты не кормил меня досыта, ты выгнал меня из дома, ты не давал мне видеться с внуками – так вот тебе! получай по заслугам!

И он ударил меня кнутом – да так, что я чуть вдребезги не разлетелся от боли. "Бхи`масе`на, ты несправедлив ко мне! – вскричал я, глотая слёзы. – Ты забыл про мой Пи`нда Даан?"

- Эту горстку риса? – презрительно бросил разбойник. – Нет, сынок, этого было мало. Ты отлично знаешь, что должен был выполнить четырёхдневный ритуал с посещением всех святынь и кормлением бра`хманов. Внук мой Акиле`ш, хвала ему и слава, сделал это для меня – и я стал тысяченачальником в армии Бхутешва`ры! Плевать мне на твою милостыню, убирайся в ад!

И стая демонов погнала меня, как зайца, в сторону адских миров, зловеще мерцавших в тёмном пространстве под земным диском. Я всё-таки ухитрился свернуть к Земле и полетел, петляя, над самой её поверхностью. Но демоны от меня не отстали: они рассыпались в цепь и, размахивая оружием, вытесняли меня с родной планеты. В поисках укрытия я залетел в какой-то лес, там заметил тело, висевшее на дереве вниз головой, и быстренько в нём запрятался.

Демоны кинулись прочёсывать лес и вскоре меня учуяли. Но тело оказалось неуязвимым для их бичей и копий. Бхи`масе`на рассвирепел и заорал:

- Вылезай немедленно, трусливый ублюдок! Не то я сам сейчас к тебе влезу и за уши тебя вытащу!

- И кто это ругается в моём лесу? – послышался вдруг насмешливый голос, исходивший как будто от самой земли. Демоны почтительно расступились, и даже Бхи`масе`на сунул свой кнут за пояс и поклонился низенькому толстому я`кше, который уверенно подошёл к дереву и встал прямо подо мной.

- Привет, бхута! – сказал я`кша. – Тебя прислал сюда Бхутешвара?

- Нет, я сам прилетел, - запинаясь, ответил Бхи`масе`на.

- Ну так сам и улетай, пока я не рассердился, - велел ему я`кша. – И бойцов своих забирай, и впредь без божьего веления здесь не появляйся.

Бхи`масе`на пробормотал извинения, и все демоны разом покинули лес. А я`кша промолвил ободряюще:

- Привет и тебе, панди`т-джи! Я Сильвара`дж, хранитель этого леса. Назови мне своё имя и поведай, что привело тебя сюда.

И я назвал ему свои имена и поведал историю своей жизни. Она оказалась неожиданно длинной, но я`кша выслушал её от начала до конца с живейшим интересом. Он задавал мне вопросы, он комментировал её, иногда смеялся в самых неожиданных местах – а вместе с ним смеялись и другие я`кши, которых к концу моего рассказа собралась уже большая толпа. Когда я закончил, они принялись шумно обсуждать услышанное и решать, что же делать со мной дальше. Наконец Сильвара`дж вынес свой вердикт:

- Бхи`масе`на проявил самоуправство: он не должен был задерживать тебя и уж тем более загонять в ад. Но и райские миры пока что не для тебя. Полжизни ты накапливал заслуги, полжизни их растрачивал - и ухитрился умереть именно в тот момент, когда твои грехи уравновесили заслуги. Теперь у тебя нулевая карма, и сам Яма не разберётся, куда тебя послать. Лететь к нему на суд я не советую: сложные задачи его раздражают, а в гневе он часто забывает о справедливости. По-моему, тебе вообще не стоит никуда лететь, пока твоя карма куда-нибудь не сдвинется. Оставайся в этом теле, в нём давно уже никто не живёт. Его хозяин восемь лет назад ушёл к Шиве, и с тех пор о нём ничего не слышно. И расскажи нам ещё что-нибудь: нам понравилось, как ты рассказываешь.

И я рассказал ещё одну историю, а потом ещё и ещё. И все последующие годы только этим и занимался. Тело оказалось тёплым и удобным, я`кши кормили меня и сами приносили мне истории, которые я им же потом и пересказывал, изменив до неузнаваемости. И я жил беспечно и нескучно, и жил бы так до сих пор, если бы не твой Виджа`й.

Однажды утром это злобный старикан пришёл сюда, влез на ветку и попытался отвязать верёвку. Я закричал, и тут же к дереву сбежались все я`кши, какие были в лесу. Явился и Сильвара`дж.

- Привет, похититель трупов! – крикнул он Виджа`ю. – Зачем тебе это тело?

- Не твоё дело, леший! – раздражённо ответил Виджа`й. – Это моё тело, и я сделаю с ним всё, что захочу!

Сильвара`дж протянул руку и снял старика с ветки.

- Говоришь, оно твоё? – протянул он. – А сам-то ты кто такой будешь?

- Брось притворяться, Сильвара`дж, - ответил Виджа`й. – Ты отлично знаешь, кто я такой.

- Теряюсь в догадках, - ответил Сильвара`дж. – А ты-то сам это знаешь?

Старик взглянул ему в глаза – и Сильвара`джа затрясло, как будто от лихорадки. Низким голосом, медленно и грозно старик произнёс:

- Я Виджа`й, великий йо`гин, могуществом превзошедший всех, кто были до меня и будут после меня. Сами боги трепещут передо мной и умоляют не разрушать этот мир! Без малого сто лет просидел я под этим деревом, каждая тварь в этом лесу знает меня! Не шути надо мной, презренный карлик, не то я… –

но тут прелестная я`кшиня (а женщины у них все как на подбор красавицы и умницы) подошла к Виджа`ю сзади и закрыла ему глаза ладошками. Сильвара`дж тут же перестал трястись, а вымогателя обступили четверо здоровенных я`кшей, каждый в полтора человеческих роста. Он оказался наглухо зажат между их животами. Сильвара`дж отдышался, сплюнул и сказал:

- Нет, старик, ты не Виджа`й. Шри Виджа`я я хорошо знал и могу засвидетельствовать: он не был грубияном и не хвастал почём зря своим могуществом. Не мог человек так измениться за каких-то там двенадцать лет! Да ты и внешне на него не похож, и голос у тебя другой… Эй, парни! возьмите этого самозванца и вынесите из моих владений! И ни под каким предлогом больше его сюда не пускайте!

И вдруг все четверо я`кшей разлетелись в стороны, как пух от дуновения ветра. Мой тамаринд затрясся, ветка затрещала – но на старика накинули какую-то специальную сеть, которую он уже не мог порвать, как ни пытался. Его поволокли из леса; он упирался и кричал: "Я Виджа`й! Сильвара`дж, отдай мне моё тело! Или я пришлю за ним Викра`ма Ади`тью!"

Ответом ему был дружный смех, не утихавший и после того как скандалиста утащили за пределы видимости. Не смеялся только Сильвара`дж. Когда все разошлись, он сказал мне:

"К сожалению, это действительно Виджа`й, и он на самом деле раньше обитал в этом теле. Я узнал его, хоть он и сильно изменился. И если он не соврал насчёт Викра`ма, тебе придётся менять место жительства. С уджайнскими царями у нас договор: им позволено брать из этого леса всё, кроме деревьев. Правда, делать это они должны молча, в противном случае они теряют право на свою добычу. Но это условие не такое уж трудное, Викра`м вполне способен помолчать часок-другой".

И опасения Сильвара`джа подтвердились: Виджа`й всё-таки нашёл способ вовлечь тебя в это дело. Но и я, как видишь, нашёл способ заставить тебя говорить. И раз за разом ты теряешь право выносить меня из леса; а рядом с нами всё это время идут я`кши. Ты их не видишь и не слышишь, но они здесь и ждут моего сигнала. Как только я скажу "Я свободен!", они подхватят меня и унесут обратно на дерево. А кстати, не слишком ли долго мы идём? лес уже почти кончился, я досказал свою историю – значит, мне пора домой. Заговорил-то ты ещё в самом начале, и я давным-давно сво…"

Тут Викра`м остановился как вкопанный.

- "Погоди, Бета`л! – воскликнул он. - Позволь задать тебе несколько вопросов".

- "Задавай, чего уж там, - согласился Бета`л. – Только давай присядем, а то ведь за расспросами ты меня из лесу вынесешь. А там Виджа`й, а мне к нему никак нельзя".

И Викра`м усадил покойника под деревом и сам сел напротив. И я`кши тоже присели рядышком, невидные и неслышные, но готовые в любой момент вернуть Бета`ла на тамаринд.