Химачальская история

В одной деревне люди начали тупить. Целыми днями тупо тупили, а по вечерам собирались возле храма, и там уже мудро тупили. Один скажет: "Омммм…" - другой скажет: "Хумммм…" Третий скажет: "Шанти…" - а четвёртый скажет: "Шанти-шанти!" а пятый спросит: "Бом шанкар?" – и тут уж все ему отвечают: "Бом булинат! Бом булинат!" И дальше ничего уже не говорят, все слова уже как бы лишние. Было дело, завёлся у них какой-то умник, который после всего сказал: "Булинат ништяк!" Но вся деревня на него ТАК посмотрела, что он уже больше ничего не говорил, и с людьми уже не сидел, и вобще куда-то делся. Ну и правильно! и без умников понятно, что булинат ништяк.

А деревня та была в Гималайских горах, она там до сих пор есть. На высокой горе за двумя перевалами от основной цивилизации, и тупить там можно хоть тысячу лет подряд, это ни разу не проблема. И вот они, значит, тупили лет пятьсот, а потом начали тормозить. Пахать тормозили, сеять тормозили, урожай собирать тоже тормозили – и однажды заметили, что еды в деревне почти не осталось. И тогда они сильно удивились, и глубоко задумались, и покачали головами, и развели руками, и сказали: "КАЛИ-ЮГА!" И приучились меньше жрать, и тормозили ещё лет двести, потому что в годы кали-юги у всех везде всё плохо и любые усилия бесполезны. И единственное, что может сделать правильный человек в такую гнусную эпоху – это забежать за два перевала от основной цивилизации, залезть на высокую гору, усмирить желания, сократить потребности и достойно дожидаться неизбежного конца света. А если деревенские люди это уже сделали, то чего им ещё желать?

И так они тупили и тормозили, а потом уже забыли и про кали-югу, и про конец света, и даже начали забывать, как кого зовут. И кто чья жена, и кто чей муж, и где чьи дети, и где чьё барахло, и как что называется – всё это они вспоминали с трудом, но им это было уже без разницы. Они и так уже давно не обращали на это никакого внимания, а просто всех дядек называли "бабаджи", а всех тёток "матаджи". А всех детей называли одинаково: если мальчик – значит, Рама, если девочка – значит, Сита. Один какой-то клоун соригинальничать решил, назвал своего сына Кришной – так вся деревня над ним лет двадцать потом подсмеивалась. Это ж и дураку понятно, что Кришна – тот же Рама, а Рама – это Шива, а Шива – это Брахма, а Брахма – это Кришна, и все имена по сути одинаковые, только звучат по-разному.

Так пацана в итоге Рамой и звали, как и всех остальных; а если простебать хотели, то называли Рамакришной. И так его застебали, что он, едва подросши, из деревни сбежал. И поселился в большом городе и стал там большим человеком – водителем большого грузовика. И мотался месяцами по шумным и трудным индийским дорогам, и каждый вечер вспоминал свою простую тихую деревню на высокой горе за двумя перевалами. И каждый вечер мечтал, как он туда вернётся – а вернулся только через тридцать лет. А как вернулся, так и охренел от родины.

Было в деревне всё так же убого и помойно, но не было уже здесь ни покоя, ни релакса, ни шанти-шанти. А всё потому что через два перевала проложили прямую дорогу, и в деревню теперь каждый день приходили непонятные чужие люди. Были они усатые и злые, с палками и ружьями, говорить не умели, только кричали и палками махали. Были они толстые и хитрые, везде свой нос совали, хорошие вещи на бумажки выменивали. Были они высокие и бледные, на людей не похожие, человеческого языка не знающие – и повсюду они шастали, на всё таращились, всё пощупать норовили, непонятные слова говорили, громко смеялись и фотоаппаратами щёлкали. И стало в деревне как на вокзале: куда ни глянь – везде ОНИ! и никуда от них не деться!

Но не в этом была проблема. В конце концов, деревенские научились с усатыми как-то договариваться, с толстыми торговаться, а высоким и бледным просто кричали издалека: "Донт тач ми, форин пипл!" – и форин пипл проходил мимо и никого не трогал. И даже какая-то польза была от этих чужих людей – но вреда от них было гораздо больше. Занесли они с собой глобальную измену, и пошла она гулять по деревне. И начали местные жители задумываться: а почему это мы голодные, когда другие сытые? почему мы грязные, когда другие чистые? почему мы нищие, когда другие богатые? и почему мы тупим и тормозим, когда другие шустрят и соображают?

И они пошли спросить об этом у своего бога Джамлу. А Джамлу был реальный бог – древний, сильный и ни на кого не похожий. Жил он в храме посреди деревни, и никто в тот храм не входил, потому что Джамлу это не нравилось. Когда-то давным-давно один глупый брахман туда вошёл, на Джамлу взглянул – и тут же из храма пулей вылетел, седой, ослепший, онемевший и парализованный. Было это тысячу лет назад, но в деревне этот случай до сих пор помнили. Забыли, как кого зовут – а про Джамлу помнили.

И вот, собрались они перед храмом, совершили нужные обряды и сказали: "О великий Джамлу! Раньше у нас было всё хорошо, а теперь всё плохо: мы глупые и бестолковые, мы ничего не знаем и ничего не помним, к нам приходят чужие люди и наводят здесь свои порядки, нас обижают и унижают, мы живём хуже всех! Скажи, что нам делать, о великий Джамлу!"

И Джамлу сказал им: "ПОПУСТИТЕСЬ!"

Деревенским людям это слово было незнакомо. Но они побоялись переспросить у грозного бога Джамлу, а спросили у своего самого мудрого деда: "Шри Рам Бабаджи, что значит ПОПУСТИТЕСЬ?"

И Шри Рам Бабаджи сказал: "Оммм!" - и задумался. А тут подошёл Рамакришна и сказал: "ПОПУСТИТЕСЬ – это специальное городское слово. Оно означает, что надо на время перестать курить чарас и заняться делом".

Деревенские люди сказали: "О великий и мудрый Джамлу! Надо же, как всё просто! А нам это раньше и в голову не приходило! Давайте и в самом деле перестанем курить чарас и займёмся делом!"

И сразу представили, как они будут попускаться. И задумались, и приуныли. И вроде как бы даже усомнились. А Шри Рам Бабаджи круче всех усомнился. Прервал он медитацию, подошёл к дверям храма, ступеньку пощупал, лоб помазал и спросил:

"О великий Джамлу! Ты ТОЧНО сказал: ПОПУСТИТЕСЬ?"

И Джамлу ответил:

"ПОПУСТИТЕСЬ!"

И тогда Шри Рам Бабаджи приоткрыл дверку и заглянул в храм. И закричал: "Кыш! Кыш!"

И из храма вылетела майна – это индийская птица типа скворец, чёрная с красным клювом. Села она на ветку и протрещала:

"ПОПУСТИТЕСЬ! ПОПУСТИТЕСЬ!"

И Шри Рам Бабаджи сказал: "Видите, люди? Это не Джамлу велел нам попуститься. Это сказала глупая птица, которая сама не понимает, что говорит. А вы-то - неужто и впрямь поверили, что великий и мудрый Джамлу мог нам такую фигню посоветовать?"

А люди закричали: "Нет! Нет! Мы не поверили! Мы сразу не поверили! Это всё Рамакришна, это он нас с толку сбил!" - И сразу подоставали свои чиламы, подоставали чарас и радостно принялись кропалить, забивать и раскуривать.

Один лишь Рамакришна задумчивый стоял. Оглядел он своих земляков и сказал:

"Птица или не птица, а попускаться, по ходу, нам давно пора. Неспроста ведь эта майна прилетела и неспроста она такое слово сказала. Вы на себя посмотрите, на дома свои посмотрите, на поля свои посмотрите, какая везде разруха, какая грязь, какое запустение…"

Но тут ему передали чилам, он хапонул нормально, сказал: "Бом булинат!", и с тех пор уже ни за какие попуски не заикался. И так они до сих пор и живут: мудро тупят, грамотно тормозят, лишнего не помнят и на левых людей не ведутся. А если кто-то вдруг начинает париться по поводу всякой бытовой ерунды, то все ему дружно говорят: "ПОПУСТИТЕСЬ! ПОПУСТИТЕСЬ!" И хихикают потом по полчаса – типа, остроумно пошутили.

 

Комментарий

Сюжет про говорящую птицу взят из книги Алехандро Ходоровски "Сокровище тени" (Kolonna Publications, Митин журнал, 2006). Всё остальное – результат посещения индийской деревни Малана и размышлений над тем, что я там увидел.

Бом шанкар, бом булинат (правильнее "бом боленатх") – шиваитские приветствия, традиционно произносимые при совместной раскурке конопли, в связи с чем их иногда называют "чилам-мантры".

Кали-юга ("Чёрная эра") – в индусской мифологии: эпоха, непосредственно предшествующая концу света. Отличается от всех предыдущих эпох высокой концентрацией зла и глубочайшим падением нравов. Согласно священным писаниям индуизма, мир вступил в эту эпоху 18 февраля 3102 до н.э и пребывает в ней до сих пор.

Бабаджи (инд.) – "батюшка".

Матаджи (инд.) – "матушка".

Шанти (инд.) – покой.

Чарас (инд.) – мягкий гашиш.

Чилам (также челум, чилим, чилом) – индийское приспособление для курения конопли. Представляет собой каменную трубу, несколько расширенную с верхнего конца и суженную с нижнего. Внутрь трубы вставляют пятигранную каменную пирамидку со срезанной верхушкой, которая затыкает круглое отверстие на нижнем конце чилама и не позволяет траве высыпаться в рот. Через чилам обычно курят смесь из табака и измельчённого ("кропалёного") чараса.